Статья Эллиса “Теософия перед судом культуры”
Статья “Теософия перед судом культуры” является, насколько нам известно, единственной к настоящему времени неопубликованной статьей из отечественного архивного наследия Эллиса. Судя по надписям на титульном листе автографа статьи, она предназначалась для журнала “Труды и дни” и была получена в редакции журнала 27 мая (9 июня) 1915 г. Первоначальный замысел статьи можно отнести к весне 1913 г. В письме к Э.К. Метнеру от 25 апреля 1913 г. Эллис сообщал: “Я готовлю большую статью для “Трудов” “Культура и теософия”, в к<�ото>рой доказываю, что начиная с Блавацкой теософия пыталась разрушить культуру, но сама осталась без всякого влияния, и с высот Гималаев сошла на парижскую мостовую, из весталки-затворницы стала проституткой” (ОР РГБ. Ф. 167. К. 8. Ед. хр. 6. Л. 1). Расширенной реализацией этого замысла стал трактат “Vigilemus!” (М., 1914), где Эллис подверг критике также и антропософию. Значительно более резкая по своему характеру статья “Теософия перед судом культуры” знаменует собой уже окончательный разрыв Эллиса с учением Штейнера, и ее можно таким образом рассматривать как следующий и закономерный этап критики Эллисом теософии. Непосредственным поводом к написанию статьи послужил выход книги Э.К. Метнера “Размышления о Гете. Разбор взглядов Р. Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма” (М., 1914).
Публикуемый текст статьи представляет собой автограф на четырнадцати пронумерованных листах. Специальная нумерация эпиграфов римскими цифрами на титульном листе автографа позволяет предположить их смысловое соотношение с тремя частями статьи, также обозначенными римскими цифрами. Наличие четвертого, зачеркнутого, не пронумерованного эпиграфа, возможно, свидетельствует, что в первоначальном замысле статья должна была иметь четвертую часть.
Статья подписана псевдонимом “Sagittarius” (лат. стрелок, стрелец), безусловно имеющим знаковый характер в смысле критической, антитеософской направленности статьи. Это
единственный, из известных нам в творчестве Эллиса, случай, когда он подписался не своим постоянным псевдонимом.
Особенностью собственно автографа является его “черновой” характер, что следует из отсутствия в нем какой-либо стилистической правки, исправления ошибок в пунктуации и согласованиях, а также из многочисленных ошибок в немецких названиях и выражениях.
Статья Эллиса так и не была опубликована в “Трудах и днях”, хотя, безусловно, своим содержанием отвечала антитеософской позиции редактора Э.К. Метнера и его культуртрегерской программе символизма, а также была желанна как рецензия на его собственную книгу. Причин, по которым статья осталась в редакционном портфеле, очевидно, было несколько. Во-первых, причины внешние политического и внутриредакционного характера. Все ведущие сотрудники журнала к этому времени жили за границей. В 1914 году началась первая мировая война, и 1915 год (год написания статьи) стал годом перерыва в издании журнала: № 7 вышел в 1914 г., а следующий, последний в 1916 г. Во-вторых, статья возможно первоначально планировавшаяся именно как рецензия, вышла и по объему и по содержанию из рецензионного жанра, превратившись в “Размышления по поводу (курсив мой Г.Н.) "Размышлений о Гете" Э.К. Метнера”. К тому же укажем, что примечания Эллиса, занимающие не менее 2/3 от объема самой статьи, представляют собой своего рода параллельную статью и своими размерами далеко превосходят принятые границы. В-третьих, как уже говорилось, статья является по сути неправленным черновиком и ее, возможно, не стали печатать без правки Эллиса, который не мог ее сделать по каким-то причинам. И, наконец, в-четвертых, статья, единственная в своем роде даже для Эллиса по резкости и степени критического пафоса, вышла за рамки допустимого и невольно в своей критике основ антропософии (в т.ч.зороастрийских корней учения Мани) затронула и близкие Э.К. Метнеру основы арийства, что сделало для него публикацию статьи нежелательной.
Текст статьи публикуется в соответствии с современными нормами орфографии и пунктуации, при сохранении некоторых авторских особенностей написания. Последнее касается, в основном, пунктуации, доскональное исправление которой привело бы к искажению первоначального смысла, а также специфической терминологии Эллиса и написания им имен и фамилий (манихеизм, Блавацкая и др.). Раскрываемые сокращения и недописанные или поврежденные в рукописи слова заключены в угловые скобки; фразы и предложения, зачеркнутые автором в квадратные. Подчеркнутые в авторском тексте слова выделены курсивом.
Иноязычные слова и выражения часто приводятся Эллисом с ошибками и нередко представлены в рукописи в смазанном виде, что крайне затрудняет их транскрибирование, в связи с чем некоторые буквы латинского алфавита даются предположительно. Указанные Эллисом в тексте статьи и в примечаниях термины и цитаты на иностранных языках (главным образом немецкие), источник происхождения которых нам установить не удалось, приводятся без комментариев. Перевод иноязычных слов и выражений дается в подстрочных сносках. Постраничные примечания самого Эллиса, в силу их большого объема приводятся нами после статьи; их арабская нумерация заменена на римскую. Нумерация же наших комментариев дана арабскими цифрами после примечаний Эллиса.
Статья Эллиса “Теософия перед судом культуры” публикуется по автографу, хранящемуся в Отделе Рукописей Российской Государственной Библиотеки в фонде Э.К. Метнера (Ф. 167. Карт. 10. Ед. хр. 31).
ЭЛЛИС
ТЕОСОФИЯ (I) ПЕРЕД СУДОМ КУЛЬТУРЫ
(Размышления по поводу “Размышлений о Гете”
Эм. Метнера)
I “Кто в наши дни может еще считаться христианином, каковым желал бы его видеть Христос?”
В. Гете
II “Гетеанство неизмеримо ближе к Христу, нежели большинство оккультных учений, и в том числе штейнерианство”.
Эм. Метнер “Размышления о Гете”. С. 335.
III “Задача человека осуществление в мире не воли Бога, а своей собственной воли!”
Р. Штейнер “Философия свободы”. С. 167.
[“Мы живем здесь на земле, чтобы служить
Богу и некогда пойти на небо!”
“Краткий католический катехизис”.]
I
Новая книга
Э. Метнера, озаглавленная им “Размышления о Гете”, тесно идейно примыкает к его значительной книге “Музыка и модернизм”
1, подобно последней или, быть может, в еще бóльшей степени заслуживает самого серьезного внимания и изучения.
Я говорю намеренно о
внимании и
изучении потому, что эта новая книга
русского гетеанца (в самом подлинном и свободном смысле слова) является одновременно во всех своих частях и во всей своей цельности одновременно столь же самой общей, всех и каждого затрагивающей, мучительно переоценивающей, всех волнующей исповедью всего своего миросозерцания, сколь и строго-критической, объективно-научной, базированной на исчерпывающем анализе всегда всех элементов и явлений, специальной работой. Гармоническое сочетание не столько умелое, сколько естественно свойственное и свободно
вырастающее этих двух путей,
одновременное углубление в действительность, таковую, какой она есть (во всех сферах последней) и неуклонное созерцание, безусловная приверженность, часто даже духовное осязание своего конечно<�го> Идеала является заветным достижением как раз того самого пути, к<�ото>рый избран
Э. Метнером раз и навсегда, и к<�ото>рый точно может быть определен как совершенно удавшийся союз
гетеанства и кантианства. В книге
Метнера перед нами самый редкий случай, почти исключительный пример полного соответствия темы и метода, цели и пути, того сочетания “что” и “как”, к<�ото>рое заманчиво предпо<�дно>сится нам при начале каждого пути и оказывается почти всегда ускользающим при его окончании. Пусть прав
Э. Метнер, видя в
Гете и
Канте [(совершенное “возведение в перл”)] совершенное достижение поставленных ими себе задач, и в сочетании последних основную заботу всей современной культуры, но просто для того, чтобы быть выслушанным, он должен был купить себе это право ценностью своего собственного труда, подхода к задаче столь безмерной,
всего своего пути, образа мысли и чувствования всей общей ценностью своего дара концепирования и интерпретаций, силой удара, там, где он нападает, прочностью материала, где строит и честной мудростью исповедующегося там, где опять предало все молчаливое проповедание тайное непоколебимое убеждение в невозможности не покорить (даже невольно) там, где дело идет о последнем, и иных путей нет.
И это право им куплено, ибо он обладает даром не только говорить о Гете, как лучший среди гетеанцев и о Канте как лучший среди кантианцев, но также, что бесконечно ценнее, говорить о Гете, оставаясь совершенным кантианцем и о Канте не изменяя ни в чем самым заветным заповедям гетеанства. Поэтому эта новая книга Э. Метнера является единственным культурным благом своего рода и уже самым своим “как” говорит все возможное в пользу своего “что”! Последнее же в свою очередь служит лучшим доказательством, что автор с полным сознанием и по полному праву пребывал в той светлой сфере, к<�ото>рую сам он называет “волшебным кругом гетеанства”. Последнее тем более, что дар вдохновенной проникновенности, возвышающийся по временам до гениальности, не покидает автора [(во все время)] на протяжении всей его книги.
II
Попробуем здесь,
оставляя в стороне специальную, б<�олее> тесную задачу книги
Э. Метнера, делающую из нее один из самых ценных примеров того, что именуется в Германии “Goetheforschung”
*, ибо разбор последней требует не только обладания всем неизмеримым наследством, оставленным Гете, не только знания и усвоения всех творений Гете и всего существенного сказанного о Гете и по поводу Гете, но и единственного в своем роде проникновения в тайны эзотерической личности Гете, следы чего мы находим в книге
Э. Метнера, требует пожизненного, внутреннего соединения с образом Гете и уединения от многого во имя последнего, попробуем кратко разобраться во второй задаче книги
Э. Метнера, более общей, могущей быть более определенной, как полемическое изображение (“
Darstellung”
* говоря любимым термином самого Гете) основного пути современной культуры. Смело сделаем это, хотя далеко не во всем солидарны с автором книги! Дело в том, что вопрос здесь ставится не о том или ином начале культуры, ее элементе или отдельной ценности, а о ценности, достоинстве и жизнеспособности, даже о моральном праве на существование всей современной, европейской культуры, как таковой;
спор ведется о тех началах, колебание к<�ото>рых грозит смести с лица земли шаг за шагом (раз отрицанию культуры теософией не будет поставлен с самого начала безусловный предел) все здание европейской культуры. Кто проникнет в сокровенное, не высказанное явно, ядро книги
Э. Метнера, почувствует, если он дитя новой эпохи (в с<�амом> широком смысле слова, т.е. за 2 <1 нрзб.>) что последний вопрос ставится автором не [только] <�о>
Гете и Канте, как таковых, но о том, что за ними и неизмеримо выше их и выше всякого данного представителя культуры, как такового, выше всех их в совокупности, вопрос ставится о самой душе и о духе живой,
христианской, арийской, европейской культуры и ее “святая святых”, о ее непоколебимой до сих пор вере в личного и совершенного Бога, творца вселенной, о ее признании (хотя бы иногда и молчаливом или неясном) единственным первоисточником и последней тайной нравственного закона мистерии Богочеловека, о ее обращении к безусловным и вечным ценностям, лежащим выше изменчивой сферы проявленного бытия, во всех вопросах космологии, философии и худож<�ественного> творчества. Говоря о
суде теософии перед лицом культуры, я говорю о приговоре (категорическом и без смягчающих условий)
Э. Метнера,
как о суждении, основанном не на личных воззрениях по поводу Гете или Канта, но на общем существе и духе того безусловного и общеобязательного пути, по отношению к которому они сами были лишь
частичными законодателями, лишь более совершенными выразителями [(того, что)], не более.
Если разуметь под культурой усвоя<�е>мое, переживаемое, запечатлеваемое систематически и совершенно сознательно иерархическое, внутренне-необходимое соотношение ценностей в их цельности, то всегда и везде истинная культура неизбежно окажется состоящей из тех же трех основных элементов 2 и неизменно при том же иерархическом сочетании последних, различным может оказаться лишь б<�ольшее> или меньшее сосредоточение на одном из них или предпочтительная разработка. Вся история мировой культуры и вся совокупность завоеваний человеческого духа приводят его к неизбежно-свободному соединению 3 начал: Бога, вселенной и человека (II), к соединению последних именно в данном, а не ином каком-либо иерархическом сочетании и наконец к безусловному примату первого начала, как в отношении второго, так и третьего.
Если вопрос о разделении труда, специализации, частном иерархизме отдельных областей культуры и остается неразрешенным, пока культура вообще развивается, то вопрос об этих трех основных началах и их взаимном, безусловном иерархическом строении должно признать разрешенным бесповоротно, фиксированным безусловно, принятым всеми и общеобязательным. Поэтому “современная теософия” предательски подкапываясь под каждые из этих безусловных начал культуры и особенно под их иерархическую связь, как то математически-точно доказывает книга Э. Метнера, является путем безусловно и существенно анти-культурным. Поэтому невозможно не согласиться с замечанием Э. Метнера, сводящим воедино все его отдельные, многогранные рассмотрения существа теософии: “Ясно, что теософия и культура - явления, вытесняющие друг друга” (С. 394). В самом деле сущность культуры заключается в том, что основное три-единство (Бог вселенная человек), [всегда] лежащее в основе ее, неизменно проступает всюду с одинаковой силой, с какого бы угла ни начиналось построение здания; рассмотрим последнее:
При правильном иерархическом сочетании этих 3 начал, мы будем иметь:
А) Бог – Творец – собственно (догма – вера
религия теология
откровение)
|
культура
в общем
смысле
|
В) Вселенная – все – космология (совокупность
творения эзотерических и – знание
экзотерич<�еских>
наук о мире)
|
|
С) Человек – одно из – антропо- (совокупн<�ость> – само-соз-
творений логия гуманитарных нание =
наук обоего типа) культура
в тесном
см<�ысле>
слова)
|
|
</1>