Лео Таксиль

Священный вертеп

Предисловие

Автор этой замечательной книги — Лео Таксиль (настоящее имя — Габриэль Антуан Пажес, 1854-1907 г.г.) — французский писатель и журналист, ярый противник католицизма и клерикализма. С пятилетнего возраста Габриэль Пажес воспитывался в иезуитском монастыре. «Недаром, — писал он в своей исповеди, — я провёл свои юные годы в монастырских стенах, среди духовенства, где вполне постиг, на чём зиждется папская вера».

Усвоив все тонкости иезуитства и осознав социальный вред религиозной идеологии, Лео Таксиль выступил с разоблачительными произведениями против католической церкви. Его остроумно написанные статьи и книги пользовались большой популярностью у широких масс французского народа. Католическое духовенство встретило в штыки его сочинения и пыталось искоренить «вредные» идеи, распространяемые отпавшим от церкви «блудным сыном».

В этой книге автор кратко представляет нам почти всех понтификов — глав христианской церкви — за первые девятнадцать веков новой эры. Все они были истинными христианами и действовали в точном соответствии с заветами Библии: они были лжецами, клятвопреступниками, ворами, развратниками, насильниками, садистами и убийцами¹. Правда, среди нескольких сотен понтификов попались и несколько порядочных людей, но они были отравлены в течение первых нескольких недель, после «вступления в должность». Христианская братва не приняла их в свои сплочённые ряды.

Для того, что читатель получил первое представление о содержании этой книги и о представителях Бога на Земле, приведём лишь одну маленькую цитату, описывающую деяния папы Григория:

«…Шестьдесят шестого папу, носящего имя Григорий, можно назвать даже не полузверем, а вполне законченным зверем. Все необходимые для этого качества были налицо!.. Папа Григорий одним из первых понял, что власть клерикалов главным образом зиждется на невежестве, и всю свою деятельность направил на то, чтобы затуманивать мозги римского народа. По его указу истреблялись античные книги, манускрипты, полотна, скульптуры, памятники богатейшего языческого наследия. С этой точки зрения пребывание этого врага просвещения на святом престоле оказалось не менее роковым, чем все нашествия готов, гуннов и вандалов.

Сабиниана можно признать достойным преемником Григория. Под угрозой анафемы, Сабиниан запретил народу обучаться грамоте: по его мнению, просвещение — это монополия монахов и священников.

Античные памятники искусства по его приказу погибли под ударом топора, самые драгоценные манускрипты бросали в огонь, и человечеству, по словам историка Мориса Лашатра, оставалось только оплакивать те сокровища разума, которые были погублены Сабинианом. Сабиниан был одним из самых ненавистных священников того времени. После смерти Григория, когда церковники собрались, чтобы избрать нового папу, они не думали над тем, кто принесет наибольшую пользу своей пастве. Их интересовало лишь то, кому из кандидатов наиболее успешно удастся приумножить богатство церкви. Вот почему Сабиниану достался трон святого Петра…»

Дмитрий Байда

Оглавление

Клерикалы заявляют, что всякий свободомыслящий человек — подлец. Однако мы, люди более терпимые, не позволим себе утверждать, что все церковники — мерзавцы. Напротив, мы готовы даже признать, что и среди них попадаются весьма почтенные люди. Но... но... и ещё раз но!..

Перечислить всех малопочтенных людей, как вы сами понимаете, едва ли возможно — список будет слишком велик. А потому сделаем опыт: пусть сама история поведёт нас по стопам священнослужителей, прославивших себя своими пороками. Опыт этот будет интересен и поучителен.

Когда, беседуя с ханжой, говоришь ему, что какой-нибудь представитель его касты — образцовый распутник, ханжа, осенив себя крестным знамением, обычно отвечает:

— Увы! Но ведь и среди двенадцати апостолов нашёлся один Иуда!

Очевидно, это означает:

— Я согласен, и среди нас попадаются подлецы, но, право же, редко, очень редко...

Что ж, обратимся к истории и попробуем доказать, что негодяи среди церковников встречаются не так уж редко, а вот люди честные, наоборот, сверкают, как жемчужины в куче навоза. Жемчужинам, разумеется, честь и хвала, а навоз — на свалку!